Ознакомительная версия.
Потом, в клубе, они танцевали болеро. Может быть, впервые он позволил себе быть самим собой, и тогда все, кто был способен видеть, увидели, сколько нерастраченной нежности и любви было в этом человеке. Всю жизнь, вспоминая этот вечер, он всегда называл его райским, потому что никогда до того и уже никогда после он не чувствовал такого счастья рядом с женщиной. Он хотел, чтобы этот танец длился вечно, и в то же время жаждал, чтобы он окончился быстрее, потому что вдруг ощутил себя на грани: отречься, убежать, забыться, бросить все ради… Но его судьба была иной, и он это знал.
Они шли под бездонным кубинским небом, под пение цикад и шум океана. Они держались за руки, иногда останавливались, чтобы забыться в поцелуе, и снова шли.
Почему нежные цветы не живут долго? Почему любовь и горечь всегда рядом? Кто знает…
Никто не знал, откуда взялись эти люди и почему они хотели украсть ее счастье. И только Бог знает, каким чудом они спаслись.
Ночь — время влюбленных, прячущих поцелуи от чужих глаз. И трусов, припрятавших нож за пазухой. Они напали подло, со спины, намереваясь убить их. Глупцы, они не знали, что души этих двоих и без того уже в раю. Может быть, поэтому судьба берегла мужчину и женщину. Она вовремя увидела блеснувший у него за спиной кинжал, он — увернулся и тем самым спас свою жизнь. Удар пришелся в плечо, кровь хлестала из глубокой раны, но в глазах его не было страха, они горели ненавистью к врагу, не посмевшему встретиться с ним по-мужски — лицом к лицу. Нет, теперь тем более он не сдастся, не бросит своих товарищей, свою борьбу. Он не испугался этих пистолеро, этих наемных убийц, одержимых жаждой наживы, за деньги готовых на всё. Батиста мог убить любого, был способен лишить жизни многих, но он не сможет уничтожить народ. Все наемники мира не в силах остановить движение к свободе, как нельзя убить веру и любовь.
Пройдет время, Куба выстоит и победит, и война будет длиться всего 26 месяцев, потому что весь народ и каждый кубинец в отдельности хотели свободы и получили ее.
Но сейчас в этом была вся его жизнь, и, не жалея ни о чем, он только просил судьбу подарить ему еще одну встречу с врагом.
Она припала к его плечу, пытаясь унять кровь, перевязала рану своей косынкой. Она понимала, что он слишком неудобен для них, слишком опасен, что эти попытки будут повторяться и когда-нибудь врагу, может быть, повезет. Она прижимала его к себе, словно могла уберечь. Страх и отчаяние — всё, что она испытывала сейчас. Она хотела его защитить, и знала, что не в силах сделать это. Только любить…
И еще она знала, что он никогда не остановится. Даже если они когда-нибудь победят, он никогда не будет принадлежать ей до конца. У него тысячи планов, идей, надежд, и его единственная мечта — свободная, сильная Куба. Ему некуда бежать, это его дом, его земля. И если даже судьба сохранит его, то не для нее. В его будущем ей места нет…
Она ехала в такси по мокрой от дождя дороге прочь от него. Никому не дано знать о том, что ждет нас в будущем. Мы не знаем даже того, что случится с нами через минуту, но мечемся, блуждаем в поисках пути, и чем больше мечемся, тем больше блуждаем. Иногда судьба дает нам шанс, предлагая сделать выбор, и этот шанс — самое тяжелое в нашей жизни. Сделать выбор способны не все. Кто стоял перед выбором, знает: сомнения разъедают душу и не дают услышать голос. Сомнения — это дьявол, мешающий разглядеть солнце, встающее на горизонте. Но тот, кто сможет отбросить сомнения, становится непобедимым.
Но вот туман рассеивается, и наступает прозрение, обычно — слишком поздно.
Ее душа была слаба. Она уезжала оттуда, где была счастлива, как никогда в жизни. Она вырвалась из горячих объятий, бежала от любимых глаз… Нет, она бежала от себя. Она не верила и не могла знать, что победа не за горами. Она не могла осознать, какой силой обладал его народ, его земля, его вера.
Она плакала. Или это дождь плакал вместо нее… Капли стучали по стеклу, словно хотели достучаться до ее сердца. Они просили ее оглянуться, но если бы она посмотрела назад, то уже не смогла бы уйти.
Она забылась. И в забытьи увидела себя ребенком. Она плакала, слезы были теплые, как мамины поцелуи. Она часто вспоминала мать, и теперь сразу увидела ее глаза. Мама умерла, когда она была совсем ребенком, но тепло ее рук она ощущала всегда. Это была молодая длинноволосая женщина, которая покинула свою родину ради будущего. Не по любви ее мать — кубинка — вышла замуж за американца, но потому, что не могла больше жить впроголодь и мыть посуду в дешевых ресторанах. И потому что она, как теперь ее дочь, не видела света! И подобно дочери сейчас, не представляла, что пройдет не так много лет и Куба станет свободной. Умирая, мать плакала, и боль ее была от тоски по Родине, от того, что умирает она, так и не увидев родных берегов.
Она уезжала всё дальше, и красная кубинская земля становилась всё краснее. Мир в слезах дождя был прекрасен, как прекрасным было лицо ее матери. Каждый вечер, расчесывая гребнем свои густые длинные волосы, мать рассказывала маленькой дочери о том, как пахнет марипоса и как красивы ее белые цветы. И о том, как нежен океан в лучах заката и как прекрасны кубинские песни, когда их поют те, кто влюблен.
Мощная волна накатилась на нее. Она вспомнила все, что долгие годы скрывала в глубине своего сердца. Дремавшая многие годы кубинская кровь вдруг заиграла неукротимым пламенем. Она начала понимать всё яснее, кто она и где ее настоящий дом. Она поняла, почему шепот кубинского дождя так знаком ей: он пел песню ее матери.
Прощай, Анхелито!
Самолет взлетал очень медленно, как будто не хотел покидать эту землю. Она прильнула к иллюминатору. Уже несколько дней она только и делала, что вспоминала и думала о том, как жить дальше. Вжавшись в кресло, она вспоминала его сильные плечи, пристальный взгляд, шепот дождя, мерный шум океана. Самолет поднимался все выше и выше, и по мере того, как уменьшалась земля в иллюминаторе, она понимала, что теряет нечто, не имеющее точного названия, без чего ее жизнь будет пустой и бессмысленной, без чего просто нельзя жить.
Наконец она впустила эту мысль в себя. Стены пали — туман рассеялся, и она ясно увидела солнце, встающее из-за горизонта. Лгать себе больше не было смысла: как только самолет приземлится во Флориде, она тут же возьмет обратный билет. И радость, неукротимое чувство охватило ее. Она приняла свое единственно правильное решение. Она была в этом уверена, как никогда и ни в чем. Она будет с ним, будет жить для него, и только так вообще стоит жить.
Взрыв был внезапным и оглушительным. А после него уже просто не было ничего. Люди, сидящие в самолете, как, наверное, всегда бывает в таких случаях, не успели почувствовать ничего — ни боли, ни страха. Не было даже паники. Единственное, о чем она успела подумать — у нее никогда не будет могилы, просто она навсегда станет частью кубинской земли и неба. Просто Куба для нее — навсегда!
Он еще спал и ничего не знал о том, что этим утром потерял женщину, которую любит. Ему снился сон: его брат, вместе с ним идущий на штурм Монкады, и дождь, смывающий слезы. Они с братом идут рядом. Он видит ее. Она так прекрасна в каплях дождя, что он не может отвести от нее глаз. Брат зовет его, а он только смотрит на нее и не может сказать ни слова. Он протягивает к ней руки, хочет обнять, сказать о том, как скучал без нее, спросить, куда же она пропала, почему ее нет уже несколько дней… Неужели она смогла уйти от него, не простившись? Он не хочет в это верить. И он пытается кричать, но голоса нет, и слезы душат его. Она же смотрит ему, кажется, прямо в душу и говорит, что пришла остаться с ним навсегда.
Когда он проснулся, то в первые секунды не мог прийти в себя, потом понял, что это был лишь сон. Он впился зубами в руку, чтобы не заплакать от отчаяния и не закричать. Одиночество медленно и тяжело заполняло душу. Стало больно. Так бывает всегда, когда то, что ты любил и к чему стремился, уходит. Так умирает мечта.
Он не знал, куда бежать, где искать ее, но верил, что она вернется. Он никогда так и не узнает, что ее больше нет. Навсегда.
Сегодня праздник. В день выборов на Кубе всегда праздник. Он рассказывал об этом молодой американской журналистке. Он, конечно же, знал, что американке трудно это понять, еще труднее — поверить. Кто он для нее? Случайный человек, который сказал ей правду. OK! У каждого своя правда, особенно тогда, когда миру нужно показать не то, что есть на самом деле. Ну что ж? Он понимал, что его голос, голоса таких, как он, звучат и слышны за океаном, но не всем. Слишком мощный заслон на их пути. Мир по-прежнему глух.
Сколько же еще времени нужно людям, чтобы понять: нет первых и вторых, нет хозяев и рабов. Он это знал, знали его друзья и друзья его друзей. Знали все кубинцы. Но как рассказать миру о боли Кубы? Сколько еще нужно примеров? Вьетнам, Никарагуа, Гватемала, Панама, Сальвадор, Палестина, Ирак? Сколько еще нужно им, кубинцам, сил, чтобы выстоять в той особой борьбе, в которой нельзя взять в руки оружие и нельзя сдаться. Как бы ни было тяжело, отступить — невозможно. Сколько же еще им придется переживать этот «особый» период? Он точно знал — сколько бы ни пришлось…
Ознакомительная версия.
